Молодёжная международная научно-практическая конференция студентов, аспирантов и молодых учёных

«Наука XXI века: новый подход»

г. Санкт-Петербург

Гусенцова Н.А.

Магистрантка Восточно-Европейского института психоанализа

Закон «провокации-реакции»

Классическая и психологическая литература, телевидение нам транслируют образ матери и то, как важно быть мамой «хорошей». Она должна заботиться, любить безусловно, всегда быть в хорошем настроении, покупать вещи, кормить, в общем быть просто совершенством. Если же женщина не соответствуем этому навязанному образу, то нас автоматически записывают в матери «нерадивые», «плохие».

Дональд Вудс Винникотт немного облегчил долю матерей, введя понятие «достаточно хорошая мама» [1]. Достаточно хорошая мать – это мать, которая гибко приспособляется к потребностям младенца и это приспособление которой уменьшается по мере роста способности младенца переносить фрустрацию или сепарацию. Другими словами, это мама, которой не навязывают стремления к перфекционизму. Она делает для ребенка все, что в ее силах, но в то же время ей позволено иметь свои недостатки и слабости. И все же мама, которая кричит на ребенка, бьет его, агрессивна вербально по отношению к своему чаду все-таки не может попасть в категорию «хороших», пусть и «достаточно».

Второй момент, о котором нам хочется упомянуть, это многим знакомое состояние во взаимоотношениях взрослых людей, когда человек, например, не будучи по натуре агрессивным, в общении с конкретным человеком проявляет агрессию, сам тому удивляясь. «Никогда не видела его таким», «не думал, что он на это способен» — эти фразы обычно говорят сторонние люди, которым приходится наблюдать эту сцену.

Такие проявления, неожиданные для человека и его окружения, могут иметь не только условно «негативный», но и условно «позитивный» характер. Например, молчун разговорился с незнакомцем и, когда они расстались, уходил под впечатлением своего необычного поведения. Или мужчина дарит цветы женщине, сам поражаясь своему поступку, потому что никогда прежде этого не делал. Во всех этих случаях мы можем говорить, как о скрытой латентной предрасположенности данного человека к подобной реакции, так и о бессознательной «провокации» на проявление этих неведомых доселе поступков с противоположной стороны. По сути действует некое психологическое взаимодействие или закон, которые мы будем называть «провокация-реакция».

Если мы вернемся ко взаимодействию мамы и ребенка, то здесь, предположительно, работает тот же самый закон. Вспомним слова К.Г. Юнга, который одним из первых заявил, что мы приходим сюда не как tabula rasa, то есть мы, родившись, уже обладаем определенными чертами характера [4]. Сейчас с этим согласны не только родители, которые действительно с первых дней сталкиваются с характерными чертами, присущими именно этому малышу, но и научное сообщество.

Ребенок, имеющий определенные задатки, заложенные, как мы выяснили, уже с рождения, провоцирует маму на социально-осуждаемые действия: ругать его, игнорировать и т.д. И чаще всего это происходит на бессознательном уровне, ведь такая инстанция его психического аппарата, как эго, еще очень слабо развита.

Здесь уместно вспомнить термин, введенный в психоанализ Мелани Кляйн, представительницей психоаналитического направления объектных отношений. Она ввела в обиход такое понятие как «проективная идентификация» [2].

Проективная идентификация — психический процесс, относимый к механизмам психологической защиты. Заключается в бессознательной попытке одного человека влиять на другого таким образом, чтобы этот другой вёл себя в соответствии с бессознательной фантазией данного человека о внутреннем мире другого [3].

Мы возьмем более конкретную ситуацию «мама-дочь», когда, например, мама неосознанно «ненавидит» и конкурирует с дочерью, то, согласно вышесказанному, мы можем предположить, что у дочери также есть неосознанное представление, что мама должна с ней так поступать. То есть под действием её проективной идентификации мать испытывает ответные бессознательные фантазии и тут же отыгрывает их. И у дочери, и у матери влечения, толкающие их на подобное поведение, являются врожденными, а не приобретенными здесь и сейчас, то есть у мамы уже есть к подобному реактивному поведению внутренняя заданная предрасположенность.

О том же говорит ситуация, когда мама с одним ребенком любящая, а с другим отвергающая. Мама одна, а дети разные, следовательно, логично предположить, что есть что-то разное и в их бессознательных фантазиях-представлениях, на что родительница реагирует так же по-разному.

В этих ситуациях, как правило, ответственность за отношения перекладывается на взрослого, в данном случае, маму. Органы опеки и окружающие люди могут обвинять её в плохом обращении и отказывать ей в понимании. На наш взгляд, это однобокое рассмотрение имеющейся ситуации, ведь психические механизмы, описанные выше, говорят о том, что ребенок также несет свою долю ответственности за происходящее. Да, он этого не осознает, но от этого его провокация не становится слабее, а может быть даже усиливается.

Гипотетически, взрослый человек действительно должен быть более осознанным, и поняв, что происходит, остановить свою реакцию на скрытую провокацию ребёнка, то есть мама должна стать не «реактивной», а «проактивной». Если же задуматься, то этот уровень осознанности недоступен большинству взрослых, так как культура психологического воспитания на данный момент далека от совершенства и не выращивает настолько «продвинутых» родителей. Единицы, вырастая, идут на личную терапию, которая так же помогает справиться, поэтому требовать сейчас от матерей подобной зрелости неадекватно ситуации. Ни государство, ни общественность, ни семья не дают будущим родителям необходимых знаний, при этом требуют их иметь. Вступая в подобные комплементарные отношения, теперь все могут понимать, что они так же сами по себе являются исполнителями закона «провокация-реакция».

Как мы уже упомянули, чем меньше возраст ребёнка, тем слабее его Эго и, значит, сильнее влечения бессознательного, которые ничем не сдерживаются. Значит мама, которая с ними взаимодействует, подвергается «прямой бомбардировке» ими со стороны ребёнка посредством проективной идентификации. Фактически, её можно сравнить с человеком, который при учёте вышесказанных социальных условий, просто безоружен. А значит, не стоит недооценивать ребёнка, покупаясь на его физическую и интеллектуальную незрелость. Он всё же может быть для собственной матери «бессознательным терминатором» под защитой социального мнения о том, что приемлемо в отношениях «мать-дитя» и что нет.

Мы не встаем ни на чью сторону и не настраиваем вас против кого-то. Нам хочется лишь взглянуть на ситуацию во всей её полноте, под углом зрения человека, знакомого с бессознательным и его огромной силой. При этом нам кажется очевидным, что родитель в данной ситуации сталкивается с двойной нагрузкой, ведь помимо своей слабости, которую в данный примерах именно женщина ощущает на бессознательном уровне, она там же встречается и с чувством вины. Оно возникает осознанно или нет, когда она вынуждена стать марионеткой в руках сильных бессознательных атак, как своих, так и своего ребёнка, с одной стороны и беспомощной «плохой» мамой в глазах общества, с другой. Она чувствует двойное давление, ведь выходит, что как ребенок-провокатор, так и мнение общественности тоже нелёгкое для неё испытание.

Можно так же предположить, что если мама и ребёнок реализуют эти условно «негативные» бессознательные задатки в своих межличностных отношениях, становясь участниками закона «провокации-реакции», то обоим нужен этот опыт взаимодействия, а значит, по сути, они делают друг-другу условно «негативное» добро, предоставляя его через опыт. Получается, что это своеобразная «условно негативная» любовь или «анти-любовь», но тем не менее любовь.

Если принять такие своеобразные отношения, как любовь, пусть и с приставкой «анти», то сразу отпадает необходимость осуждать и критиковать происходящее, ведь «любовь слепа». Хочется помочь, ненавязчиво и деликатно. Это можно сделать с двух сторон личности: с внутренней или внешней.

В первом случае помощь заключается в зрелом процессе воспитания, то есть личности необходимы знания и пример того, как можно справляться с ситуацией «анти-любви». Конечно, это так же информация о её структуре и тенденциях к развитию, возможности получения помощи психологической или психоаналитической, если это необходимо.

Во втором случае – это наблюдение соответствующих органов, отвечающих за патронаж семейного благополучия, без насильственного вмешательства, которое, впрочем, и не понадобится, если будет выполняться первое условие помощи.

Только эти два составляющих способны поддержать равновесие во взаимодействии человека и его семьи, семьи и социума, а так же, способствуют всестороннему развитию личности каждого его члена.

Список используемых источников

Винникотт Д.В.Маленькие дети и их матери. — М.: Класс, 2016. – 80с.

Кляйн М. Психоаналитические труды: В 7 т. – Ижевск: ERGO, 2007.

Мак-Вильямс, Н. Проекция, интроекция и проективная идентификация // Психоаналитическая диагностика: Понимание структуры личности в клиническом процессе\ Пер. с англ — М.: Независимая фирма “Класс”, 2001. — 480 с.

Юнг К.Г. Тавистокские лекции.